Л.Т. Конова
Воспоминания. Тревожная молодость
Конова Лидия Терентьевна (род. 05.04.1922 г., Москва),
историк-архивист. В 1939 г.
окончила Ленинградскую школу архивных работников. В 1939-1958 гг.
архивно-технический сотрудник, старший архивно-технический сотрудник, инспектор
– хранитель фондов ЦГАОР СССР. В 1961-1977 гг. инспектор – хранитель фондов,
старший хранитель фондов, младший научный сотрудник, хранитель фондов ЦГАНХ
СССР. Награждена медалью «За оборону Москвы».
Первый состав был погружен в гор. Саратов, с ним уезжал нач[альник] архива Н.Р. Прокопенко и большинство сотрудников.
Оставшиеся в Москве сотрудники продолжали работу по подготовке материалов к эвакуации в города Чкалов и Барнаул (если мне не изменила память, среди сотрудников ушли на фронт: Ковпак, Румянцев, Егоров, Иванов, Леднев). Опустел архивный городок, в каждом архиве осталось очень мало сотрудников, и тогда для дальнейшей работы была создана единая бригада, которая занималась эвакуацией материалов ЦГАОР, ЦГАСА, ЦГАДА и Исторического архива. Трудно приходилось, отопление не работало. Хранилища не отапливались. В кабинетах были установлены железные печурки с трубой в форточку, вот мы и топили. За дровами ездили на Водное Динамо, бревна метра по два грузили на машину и разгружали в архивном дворе. По приказу ГКО в учреждениях были созданы отделения: пожарные, химические и санитарные. При ГАУ тоже была создана унитарная команда. Я попала в пожарное отделение. Одели нас по всей форме как настоящих пожарных и даже каска, спасательный пояс с карабином и топориком. Начальником команды был Курдюков. Находились мы на казарменном положении. Пожарное отделение дежурило на крышах, в нашу задачу входило не допускать загорания. В одно из таких дежурств на крышу ЦГАДА упала термитная зажигалка, она рассыпалась и каждый кусочек горел. Мы часть их погасили, забросав песком, а часть сбросили щипцами в сторону Б. Пироговской ул., где их также забросали песком. Кажется зимой 1942 г., вернулся Н.Р. Прокопенко. Вспоминается один эпизод. Я и Вера Князева (Девятковская) под утро протапливали в его кабинете печурку. Николай Романович пришел утром, как-то особенно посмотрел на нас и попросил задержаться. Когда вернулся, дал нам буханку белого хлеба. Ведь он за эту буханку за 2-3 дня хлебные талоны отдал. Я эту буханку всю жизнь помню. Стыдно было, но взяли. Среди сотрудников были и доноры, которые ежемесячно сдавали кровь по 450 гр., это Балагова и я. Приходилось сдавать кровь в фонд обороны, это значит без оплаты (за 450 гр. платили 27 руб.). Утром приходили на работу и очень часто нам зачитывали приказ: «В распоряжение тов. Березкина (он был хозяйственником) назначаются…», а это значило: сбрасывать снег с крыш, чистить улицу и двор, возить бревна, пилить и колоть. Был (это уже в 1943-1944 [гг.]) и коллективный огород в Монихино. Площадь большая под картошкой и капустой, командировали нас туда на обработку дня на 2-3, ночевали в стогах сена. Урожай шел в столовую. Велась в архиве и шефская работа в эвакогоспитале. В основном, дежурили Прудникова, Князева (Девятковская) и я. Приходилось делать все, чем могли помочь. Я с особым теплом вспоминаю эти дежурства, было сознание, что приносили посильную помощь раненым.
Занимались мы и отбором документальных материалов к уничтожению, руководил этой работой т. Слицан (он потом работал в нашем институте). В архиве был создан Отдел Отечественной войны, куда поступали документы по разрушению и уничтожению памятников культуры и искусства и нанесению ущерба народному хозяйству. Все это бралось на учет, составлялись карточки. Работали в этом отделе тт. Николаев, Шумарева, Булычева (Рудельсон), Иллерицкая, Перфильева, Маркелова (Панова) (больше не помню). С этой работой связано трагическое воспоминание. Однажды в архив прибыли документы, изъятые у убитых советских граждан и, хотя они прошли соответствующую обработку, в комнате, где мы работали, стоял неприятный запах. Больше всех с этими документами довелось работать Иллерицкой и Перфильевой. Очень скоро они тяжело заболели. Врачи не сразу поставили диагноз: «отравление трупным ядом». Иллерицкая очень долго и тяжело болела, а Перфильева умерла (ей было 19 лет).
Еще хочу добавить, что за участие в обороне Москвы и за работу на оборонительных сооружениях под Москвой я награждена медалью «За оборону Москвы».
3 октября 1983 г.
ГА РФ. Ф. Р- 9577. Оп. 1. Д. 283. Л. 1-3. Подлинник. Машинопись. Опубликовано: Л.Т. Конова. Воспоминание. Тревожная молодость // Вестник архивиста. 1995. № 1. С. 116-118.
